Майер Ротшильд и сыновья — история основания одной из крупнейших банкирских династий. Ротшильды — Транснациональная династия (История, Бароны, Деньги, Эмблема) Родословная ротшильдов

Р одословная Ротшильдов простирается на 150 лет назад.

В семье Ротшильдов браки заключаются только с представителями католической веры. Исключения делаются для женщин, но мужчины обязаны жениться исключительно на католичках.

Генеалогическое дерево Ротшильдов очень запутанное: все поколения сохраняли имена своих предков.

На каждом семейном торжестве всем гостям преподносилось шоколадное суфле, это стало традицией со временем, так как Ротшильды всегда имели слабость к сладкому.

История семьи Ротшильдов начинается с города Франкфурт, хотя сейчас в нем почти ничего не говорит об этом семействе. Когда-то, в небольшом еврейском гетто, здесь женился на Гутеле Шнаппер , обзавелся небольшим магазинчиком, а потом завел пятерых сыновей (из 12 детей выжило 10). Именно они добились невероятного успеха, состояния и славы на поприще бизнеса. Сейчас во Франкфурте есть парк Ротшильдов, несколько документов из городских архивов, остальные свидетельства унесла Вторая Мировая война.

Именно Майер Амшель Ротшильд (1744-1812) однажды сказал: «Дайте мне управлять деньгами страны, и мне нет дела, кто будет устанавливать там законы».

Откуда появилась фамилия Ротшильдов?

Часть фамилии «Ротшильд» происходит от немецкого «рот» — «красный». Родители Майера Ротшильда когда-то жили в доме с красной крышей. Особенность их дома послужила прозвищем для обозначения их семьи, так как в те времена евреям нельзя было иметь фамилии.

Коллекционирование монет

Восхождение Майера Амшеля началось с изучения и коллекционирования старинных монет. Поначалу это занятие казалось совершенно бесперспективным, а учитывая тотальную бедность, еще и глупым. Кстати, Майер Амшель сделал один судьбоносный выбор, отказавшись от достаточно «теплого» места в меняльной конторе (Ганновер) после учебы в пользу беспросветного еврейского гетто с унижениями его народа и невозможностью заработать. Спустя 20 лет после учебы и практики в конторе Майер Ротшильд возвращается практически в «никуда» и в результате делает целое состояние! Еще одно доказательство того, перспективы не всегда бывают очевидны.

Обмен валют

В 18 веке Германия напоминала лоскутный край, где каждый говорил на своем наречии и имел собственную валюту. Майер Ротшильд не мог остановиться на продаже старинных монет, ведь это был редкий и нестабильный заработок, хотя некоторые сделки ему удавалось провести даже с монаршими особами. Во время ярмарок со всех концов Германии стекались монеты различного происхождения – дукаты, флорины и пр. Майеру пришло в голову организовать обменный пункт для таких ярмарок, и он неплохо наваривался на разнице от обмена.

Основание династии

Глава семейства Ротшильдов мечтал о крепкой династии и не прогадал, обучая своих сыновей мастерству банковского дела. Через время 5 сыновей добились не меньших успехов, чем их отец. В них была энергия, жажда наживы, умение видеть перспективу доходов, не жадничая здесь и сейчас. В 1800 году отец делает своих детей партнерами. Отнюдь и впредь до настоящего времени ключевые посты в банках и фирмах занимали только члены семьи. Это был важный и фундаментальный закон династии.

Бизнес передавался только по мужской линии, и никто не мог получить доступ к нему. Даже мужья дочерей оставались за границей и держались в неведении. Так остается и по сей день.

Бетти Ротшильд: дочь одного из старших братьев — Соломона. Стала женой своего родного дяди, младшего брата Джеймса.

Глава семейства всегда учил своих детей, что семья – это самое главное. Узы братства были настолько крепкими, что постепенно Ротшильды ввели в свою семью новую традицию – сохранять не только деньги, но и имя внутри семьи, как это делала королевская семья Габсбургов. И первым, кто это сделал, был Джеймс, младший сын Майера Ротшильда. 11 июля 1824 года он женился на Бетти, дочери своего старшего брата – Соломона, то есть, на своей племяннице. История отмечает 58 браков, которые были заключены потомками старшего Ротшильда, причем, половина из них заключалась с двоюродными сестрами.

Такой политикой двигало 3 основных фактора:

• сохранить имя, не давая другим наживаться на нем;
• сохранить капитал, а не дробить его на мелкие части;
• приданое членам семьи такого уровня, как у Ротшильдов, могли обеспечить только сами Ротшильды.

Старший сын Амшель Ротшильд

Старший сын, , остался жить во Франкфурте, в доме своего отца, в том же бедном гетто. У него никогда не было детей, но он придавал большое значение судьбам своих племянников и племянниц, сохраняя династию в целостности за счет родственных связей в браках. Именно он ввел традицию проводить свадебные церемонии всех членов семьи во Франкфурте, в том самом гетто.

Вдовствующая Гутеле, жена основателя династии Ротшильдов, осталась в своем доме до конца жизни и умерла в 96 лет. Именно к ней приезжали новобрачные, чтобы просить благословения. Именно Гутеле принимала окончательное решение о выборе партнера в новом браке.

Однажды, соседка Гутеле по гетто, прибежала к ней в дом, обеспокоенная тем, что ее сына могут забрать на новую войну. Она хотела узнать, будет ли война. На что вдовствующая ротшильдская императрица ответила: «Чепуха, мои мальчики этого им не позволят».

От мелких коммерсантов до влиятельнейших финансистов Европы.

В закладки

Вилла Эфрусси-де-Ротшильд, Франция

Обозреватель сайт изучил историю становления банкирского дома Ротшильдов, основанного Майером Ротшильдом и его пятью сыновьями, которые добились огромного влияния в Европе, поучаствовали в свержении Наполеона и строительстве первых железных дорог, а также стали известны тем, что всегда умело зарабатывали на кризисах. Сейчас династия владеет семейными банками, долями в крупных компаниях и хедж-фондах.

Майер Ротшильд. Основание банкирского дома

История Ротшильдов начинается с еврейского гетто в немецком Франкфурте-на-Майне. Они были мелкими коммерсантами и скромно зарабатывали на жизнь. В середине 18 века Амшель Мозес владел небольшой меняльной конторой и торговой лавкой.

Существует ряд версий о происхождении фамилии Ротшильд. По одной из них, вывеска конторы Амшеля была красной, что на немецком языке звучит как Rot Schild (красная вывеска). По другой, гербом лавки служил красный щит с римским орлом. Отсюда и название Rot Schild, которое конторе дали городские жители.

Оригинал взят у ss69100 в Ротшильд о Доме Ротшильдов

Дом Ротшильдов

В 1931 году я переступил порог здания номер 19 на улице Лаффит - я пришел работать к «Братьям Ротшильдам».

Банк был акционерным обществом, действовавшим от имени коллективного юридического лица; его совладельцами были, помимо моего отца, два моих дяди, Эдмон и Робер. Основанный в 1817 году моим прадедом Джеймсом, банк был изначально французским отделением того европейского Дома Ротшильдов, который основал Майер Амшель и его пятеро сыновей, «франкфуртцев».

Давно уже прекратили свое существование неаполитанское и франкфуртское отделения, было близко к краху и венское отделение, что объяснялось глубоким затяжным кризисом в Центральной Европе. И только лондонское и парижское отделения Дома Ротшильдов имели прочное положение.

Рождение и удивительный взлет Дома Ротшильдов в XIX веке были уже для моих современников не более чем легендой прошлого. Огромное состояние моей семьи, созданное благодаря исключительной успешности финансовых операций моих предков, вошло в пословицу и навеки стало связанным с самим именем Ротшильдов.

Эта легендарность имени оставляла в тени те реальные усилия, которые были вложены в дело Ротшильдов поколениями их дедов и отцов. Как всегда, за деревьями леса не видать. Но я вырос в этом «серале», и, конечно, гораздо лучше мог представить себе, что же составило величие и репутацию моего прадеда Джеймса и его сына, моего деда, Альфонса.

Вопреки легенде, состояние Ротшильдов отнюдь не связано с разгромом Наполеона. Действительно, начиная с 1815 года Джеймс помогал Виллелю, премьер-министру Людовика XVIII, собрать деньги на знаменитый «миллиард для эмигрантов», заем, предназначенный частично компенсировать им тот ущерб, который был нанесен в результате грабежей и конфискаций в эпоху Революции.

Но звездный час Джеймса настал в 1818 году, когда Франция подписала конвенцию с Австрией, Пруссией, Россией и Англией, согласно которой она принимала на себя обязательства по выплате ущерба физическим и юридическим лицам, пострадавшим от Наполеоновских войн. Общая сумма выплат должна была составить 240 800 000 франков (примерно 26 миллиардов французских франков 1982 года). Джеймс в ту пору был еще молод - ему было всего двадцать шесть лет, к тому же он тогда только что приехал жить во Францию.

Но он взял на себя размещение заемных средств, необходимых французскому правительству для выполнения подписанной конвенции. Он предложил правительству условия куда более выгодные, нежели те, которые пытался навязать Франции финансист Лаффит. Благодаря Джеймсу, Виллелю удалось, начиная с 1823 года, осуществить весьма выгодную конверсию этого займа, за что он публично в самых хвалебных словах благодарил Джеймса.

Благодаря этому успеху, неутомимой деятельности и незапятнанной репутации, Джеймс фактически обеспечил себе положение монополиста в области крупных европейских государственных займов, общая сумма которых исчисляется двенадцатью миллиардами золотых франков, прошедших через руки Джеймса за всю его профессиональную деятельность.

Джеймс не забывал и о том, что во Франкфурте в XVIII веке его отец и все его предки были коммерсантами еще до того, как стать финансистами, и он не упускал случая продолжить их традицию. Он приобрел месторождения ртути в Альмадене, в Испании; он послал своих агентов в Калифорнию и в Мексику закупать драгоценные металлы, необходимые для выплавки европейских монет.

Более того, он организовал чеканку монет по заказам ряда государств, таких как Пьемонт и Королевство обеих Сицилии. Он организовал закупку хлопка в Новом Орлеане, перепродавая его в Гавре. На Кубу, в Пуэрто-Рико и в Манилу он посылал своих агентов для закупки табака, который затем продавал различным европейским правительствам...

Как и большинство деловых людей, Джеймс предпочитал держать бразды правления в своих руках, контролировать все звенья в цепи своих дел. Он стал судовладельцем, чтобы его же суда возили его товары - среди судов его флота был трехмачтовик «Феррьер», один из самых красивых и современных для той эпохи кораблей французского торгового флота.

Что же касается промышленной сферы, то здесь Джеймс тяготел к операциям «повышенного риска». Он взял на себя смелость поддержать инициативу молодого человека, Эмиля Перейре, служившего в банке в качестве «маклера по операциям с ценными бумагами за границей». Страстный сторонник строительства железной дороги из Парижа в Сен-Жермен, он сумел убедить Джеймса в целесообразности этого проекта, и настолько, что Джеймс впоследствии всегда выступал за это новое тогда средство передвижения.

Это была эпоха, когда многие еще смотрели на изобретателей железной дороги как на изобретателей «забавной игрушки», когда многие инженеры и ученые (взять хотя бы Араго) заявляли, что пассажиры железнодорожных поездов будут задыхаться в туннелях, и когда Тьер отверг с парламентской трибуны этот проект, казавшийся ему опасным и нереальным.

Но Джеймс решил не отступать и сделал смелый, новаторский для того времени ход: он создал для строительства и эксплуатации железной дороги «Компани дю Нор», вложив в нее в основном свой капитал; до самой смерти он оставался председателем совета директоров компании и определял ее финансовую, промышленную и социальную политику.

Его щедрость очень скоро вошла в пословицу, и, как очень метко выразился Прево-Пародоль, «милосердие и благотворительность Джеймса достойны его состояния». Он не мог оставаться равнодушным к чужому горю. Он признавался, что, ложась вечером в постель, не может заснуть, если знает, что не помог в беде тому, кому мог бы помочь.

Так, в 1847 году во Франции случился неурожайный год, и цена пшеницы возросла неимоверно. Тогда Джеймс скупил на бирже все долговые бумаги с гарантиями российского правительства, которые только сумел найти, и предложил царю обменять их на пшеницу и на облигацию в пятьдесят миллионов франков, помещенную на депозит «Банк де Франс».

Эта операция была чрезвычайно выгодна для России, и царь Николай I ее немедленно принял. Тогда Джеймс собрал всех торговцев пшеницей и предложил им постепенно снижать цены, получая от него доплату в виде компенсации. Когда Джеймс умер, газеты написали, что в конечном итоге он потерял на этой операции одиннадцать миллионов, но заработал тринадцать.

Джеймс всю жизнь прожил в вере своих предков и неукоснительно защищал своих единоверцев. Он сумел добиться отмены пошлины, которой облагались евреи при пересечении границ немецких княжеств внутри Германии. Он сам в ранней молодости переживал неоднократно этот позор, и впоследствии говорил об этой пошлине, что «она была куда более унизительной для тех, кто ее ввел, нежели для тех, кто от нее страдал».

Чувство семейной солидарности было в нем чрезвычайно развито. Он взял его себе за правило и сделал согласие в семье и в делах первой заповедью для Ротшильдов. Не случайно в девизе Ротшильдов «Concordia, Integritas, Industria» («Согласие, Честность, Трудолюбие») слово «согласие» стоит на первом месте не только по алфавиту, но и по сути. Вместе со своим братом Соломоном Джеймс любил вспоминать о том, как старый Майер призвал к своему смертному одру своих детей, пять сыновей и пять дочерей и сказал им:

«Мой отец, прежде чем благословить нас перед смертью, наказал нам жить по Божьему закону и считать всех людей братьями. Он призвал нас делать людям на Земле добро по мере наших сил, без различия их веры и обычаев. Он взял с нас клятву, что мы будем жить в мире и согласии и все вместе продолжим созданное им дело.

Он напомнил нам известную притчу о вожде скифов, который на своем смертном одре призвал к себе своих сыновей и показал им колчан, набитый стрелами, предложив сломать пучок плотно связанных стрел. Каждый из сыновей попытался сломать пучок стрел, и ни одному это не удалось.

Тогда отец рассыпал пучок и показал сыновьям, как просто сломать одну стрелу за другой. «Так и вы, до тех пор, пока вы будете вместе, вы будете сильны, а в день, когда вы расстанетесь и отдалитесь друг от друга, наступит конец вашему благополучию и процветанию». (Джеймс впоследствии включил в свой баронский герб пять стрел. Эти пять стрел стали эмблемой «Банка Ротшильдов» вплоть до национализации в 1968 году.)

Прочность связей между Джеймсом и его четырьмя братьями была нерушимой. Известно, сколь тесно сотрудничали пять европейских отделений банка Ротшильдов (курьерская служба Джеймса была самой быстрой и оперативной во всей Европе; его служба информации считалась самой эффективной. Но это не мешало братьям-банкирам соблюдать все меры предосторожности: письма писались на иврите и (в пути может всякое случиться!) никогда не подписывались.

Джеймс умер в 1868 году. Десять тысяч человек, от сильных мира сего до простых смертных, провожали его в последний путь. Люди шли за гробом, похоронный кортеж растянулся на два километра, парализовав на два часа движение по бульварам Парижа.

Напечатанные в газетах сообщения о смерти Джеймса содержат признания его заслуг, в них воздается хвала его добродетели, честности, справедливости, а также отмечается его скромность, выразившаяся, в частности, и в том, что перед смертью Джеймс выбрал похороны по второму разряду: все очень просто, никакой пышности (какой контраст с похоронами умершего незадолго до Джеймса его друга композитора Россини!), простой катафалк, без всяких украшений, который везли всего две черных лошади.

Его наследник, мой дед Альфонс, родившийся и выросший в Париже, не познал в детстве суровой атмосферы гетто и получил блестящее французское образование во всех его тонкостях. Банк в эпоху, когда он стал его директором и хозяином, был в апогее могущества и славы. Несколько лет спустя и у моего деда появился шанс продемонстрировать одновременно свою компетентность и свой патриотизм: Тьеру, после поражения Франции в 1870 году, нужен был государственный заем в размере пяти миллиардов для выплаты Германии в качестве контрибуции.

Альфонс вместе со своим другом, министром финансов Леоном Сэем, мобилизовал все силы и ресурсы; Альфонс очень помог быстро решить финансовые проблемы: заем окупился в пятикратном размере, став одним из самых блестящих примеров в нашей финансовой истории. Сам Альфонс подписался почти на

половину займа, а именно - на два миллиарда сто пятьдесят миллионов [франков]!

Оставаясь верным традиции национальной солидарности евреев, Альфонс, по зрелом размышлении, отказался от сотрудничества со своим лучшим «клиентом», царской Россией, правительство которой он считал виновным в организации кровавых погромов.

Незадолго до Первой мировой войны Дом Ротшильдов разделился на отдельные национальные Дома, которые, особенно с 1918 года, выбрали для себя в разных странах различные ориентации.

Лондонский Дом стал называться «Merchant Bank». Специализацией этого банка стало кредитование промышленности под залог ценных бумаг и активов.

Кроме того, этот банк стал крупнейшим центром финансового консалтинга, посредником и промоутером финансово-промышленных проектов и технологий. К этому «Н. М. Ротшильд и сыновья» присовокупили деятельность по аффинажу золота и заняли в этой области господствующее положение. И сегодня курс золота каждый день определяется в бюро Ротшильдов в Нью- Корте, на Сан-Суизин-Лейн, в двух шагах от Банка Англии. Не следует забывать, что Сити в Лондоне было центром мировой финансовой жизни до того момента, пока в период между двумя войнами Нью-Йорк не перехватил у него эту инициативу.

Парижский Дом Ротшильдов, напротив, был связан с финансовым рынком в более узкой сфере, являя собой скорее провинциальный для экономики начала XX века тип банка. Предшествовавшее мне поколение Ротшильдов взяло управление банком в свои руки менее чем за десять лет до Первой мировой войны. В 1914 году ему была предоставлена возможность возродить былую славу на операции, типичной для банка Ротшильдов в XIX веке.

Вскоре после начала военных действий французское правительство стало искать возможности крупного займа в долларах. Оно обратилось к банку Морганов, который предпочел иметь дело с французскими Ротшильдами, а не с французским государством. Но на этот раз «Братья Ротшильды» не только ничего не заработали на операции, но провели ее с дебитным сальдо, поглотившим их кредитные средства: они перевели долларовый заем на государственные счета Франции, не взяв за это, с учетом сложностей, переживаемых французской экономикой из-за войны, никаких комиссионных.

Всегда и при всех обстоятельствах мой отец хотел оставаться бескорыстным слугой своего отечества - Франции. Вильфрид Баумгартнер как-то рассказал мне, что в течение 1920-1930-х годов, когда он был директором Государственного Казначейства (называвшегося тогда «Движением Фондов»), ему пришлось столкнуться с серьезным кризисом неплатежей, которые он не мог погасить в нужные сроки. Тогда он обратился к моему отцу, и тот, с присущим ему великодушием, ссудил Казначейству требуемую сумму.

Но с 1918 года мир стал иным, сотрясаемым инфляцией и разрушением денежной системы. Поколение моего отца стало постепенно терять почву под ногами. Оно развивалось и росло в условиях исключительной стабильности цен и зарплат, которая продолжалась сорок четыре года, а именно, с 1870 по 1914 год. Это был Золотой век, когда курс валюты не претерпевал никаких существенных изменений и когда не существовало налога на прибыль.

Но уже Джеймс сталкивался с тем, что надо уметь постоянно приспосабливаться к меняющимся экономическим и финансовым условиям, и постоянно размышлял об этом, если верить свидетельствам эпохи. Так, он не принимал и не одобрял теорий, которые в эпоху Второй Империи назывались «неосенсимонистскими», и не одобрял настолько, что даже до определенной степени свернул деятельность банка на период всеобщего увлечения финансистов этими теориями.

Он не верил в «народный капитализм», особенно в его финансовое обоснование, и по этому случаю даже написал трактат, в котором предупредил об опасности этой моды, предрекая крах банков «Креди мобилье» в Австрии и во Франции.

Но в целом деятельность банка Ротшильдов до 1918 года охватывала многие сферы европейской экономики. После 1918 года, напротив, ремесло государственных банкиров Европы, коими являлись в течение полутора веков Ротшильды, стало не под силу одному частному банкирскому дому.

Банк, начиная с 1817 года, размещался в особняке на улице Артуа, позднее переименованной в улицу Лаффит в память о знаменитом финансисте, председателе Совета и министре финансов при Луи-Филиппе. Совпадение его имени с названием нашего семейного виноградника Шато-Лафит чисто случайное и, как это видно, не подкреплено орфографией.

Здание, приобретенное моим прадедом Джеймсом, некогда принадлежало королеве Гортензии. Джеймс жил здесь всю свою жизнь, и вплоть до сноса этого особняка, в 1968 году, еще можно было видеть комнату, в которой он умер; все в ней бережно сохранялось, как при его жизни. Со временем Джеймс купил соседние с особняком здания и, таким образом, помещения банка занимали дома под номерами 19, 21 и 23 по улице Лаффит.

Вся деятельность банка развертывалась вокруг так называемого «большого бюро». Оно представляло собой просторную прямоугольную комнату с пятью окнами, выходившими на улицу. Между окнами перпендикулярно к стене стояли высокие вместительные столы с конторками, предназначенные для «ассоциированных членов», которые сидели, таким образом, друг за другом.

Сюда, в «большое бюро», приходили служащие банка, посетители, информаторы и маклеры, чтобы получить инструкцию руководителей банка, изложить им свое дело, посоветоваться. Даже если один из ассоциированных членов обладал большими, чем другие его коллеги, авторитетом и полномочиями, организация оставалась абсолютно коллегиальной, и хотя каждый имел персональный кабинет, он удалялся туда только для решения каких-то вопросов личного характера.

В 1931 году, когда моя работа в банке только начиналась, некоторое оживление в «большом бюро» было по утрам и вновь возобновлялось после закрытия биржи. Во времена Джеймса там, напротив, постоянно царили суматоха и лихорадочное передвижение: бесчисленные посетители приходили по самым разнообразным делам, они сами пытались что-то предложить или же послушать, что им скажет этот необыкновенный и властный человек, безраздельно господствовавший здесь надо всем и всеми.

Отец Жоржа Фейдо, который работал на улице Лаффит при Джеймсе, так описывает атмосферу банка: «Надо было видеть, как все в огромном здании банка подчинялось движению волшебной палочки его главы! Какой дивный порядок повсюду! Как послушны и умны служащие! Какое примерное повиновение сыновей своему отцу! Какое чувство субординации! Какое уважение.

Не думаю, что в мире найдется еще один банковский дом, где все вещи были бы расположены столь же упорядочение, в столь же идеальном порядке, были бы столь же тщательно подобраны, отвечали хорошему тону и респектабельности. Во всем чувствовалось, что дело поставлено с размахом, что богатство нажито кропотливым трудом и все здесь основательно; каждый руководитель службы здесь человек высокопорядочный, чистота в помещениях радует глаз; и, наконец, более чем за пятнадцать лет, что я работал в банке, за исключением, быть может, нескольких чересчур эксцентричных эскапад патрона, все, что я видел там, было чрезвычайно благоприятным, корректным и заслуживающим уважения».

Фейдо также с юмором отмечает «настойчивое, не оставляющее надежды, что оно когда-либо прекратится, шествие толпы друзей трех полов - мужского, женского и нищенствующего».

Такой большой общий зал был во всех частных банках, будь то в Америке, Англии или во Франции. Но после Второй мировой войны, когда претерпели изменения нравы и методы работы, мои кузены и я выступили с инициативой сделать «большое бюро» залом собраний акционеров и заседаний совета банка.

На каждом столе ассоциированных членов располагалась целая батарея кнопок из слоновой кости от электрических звонков, позволявших связываться с руководителями служб, функции которых именовались таинственно «Портфель», «Гроссбух», «Ликвидация». Только один или два «высокопоставленных» служащих удостаивались чести увидеть свое имя под одной из кнопок.

Среди всех этих реликтов устаревшей организации труда телефон вносил какую-то нотку современности, но функция его оставалась чисто декоративной, поскольку мой отец пользовался им чаще для того, чтобы через телефонистку связаться с кем-нибудь из служащих банка, нежели для звонков куда-либо вне его пределов.

В отличие от лондонских Ротшильдов, парижская ветвь нашей семьи, начиная с 1870 года, широко инвестировала капиталы в индустрию, и в особенности большие капиталовложения были в железные дороги, шахты, производство и распределение электроэнергии и конечно же - в нефть. Но и в этом тоже, должен констатировать, наш банк ограничивался лишь участием в управлении, не предпринимая каких-либо инициатив.

В том, что касается нефтяной отрасли, улица Лаффит следовала прихотливыми путями, которые привели к совершенно неожиданным результатам. По- видимому, на моего деда произвели сильное впечатление керосиновые лампы, и он сумел предвидеть глобальное расширение их применения. Он купил нефтяные скважины на Кавказе и поставил управлять ими небольшую группу людей, которые разместились на последнем этаже старого парижского здания банка.

Сотрудники этой группы осуществляли свое руководство настолько добросовестно, вникая во все тонкости производства, что из Парижа они решали даже вопрос о премировании или, напротив, наказании кого-то из рабочих на Кавказе.

Результаты их деятельности оказались весьма неплохими, коль скоро в начале 1914 года голландская компания «Роял Датч» купила эти скважины, как мне говорили, в обмен на 10 \% своего уставного фонда. Грянувшая через три года русская революция их в чистую разорила, скважины были конфискованы.

Лорд Детердинг, президент «Роял Датч», почему-то уверовал в то, что Ротшильды все заведомо предвидели и умышленно надули его, с неугасимой ненавистью он их преследовал до самой своей смерти. Я прекрасно знаю, что только богатым дают деньги в долг, но наделять мою семью пророческим даром - это уже из области фантастики!..

Лишь одно событие вывело банк «Братья Ротшильды» из его вечной спячки, но это было событие исключительной важности.

После 1931 года вся Центральная Европа переживала тяжелейший экономический спад. Не миновала чаша сия и венский банк «Кредит Анштальт», возглавляемый моим кузеном Луи де Ротшильдом. Он имел неосторожность дать личное поручительство по долговым обязательствам «Амштель Банка», голландского филиала «Кредит Анштальт», который с наступлением кризиса прекратил выплаты.

Мой отец ни секунды не колебался: к финансовой поддержке, пришедшей из Лондона, он присоединил помощь французской ветви семьи; потребовалась очень крупная сумма, чтобы оплатить все долги по обязательствам, взятым на себя Луи, и защитить честь и доброе имя нашей семьи.

Для расплаты с кредиторами «Амштель Банка» венские Ротшильды внесли залог в размере суммы его замороженных активов, которые были затем реализованы нашим банком, и когда в 1939 году вспыхнула война, все долги уже были полностью выплачены. На этот раз операция по спасению закончилась благополучно.

Мой отец, конечно же, понимал, что в банке я явно недогружен. И вот, через два года моей работы он назначил меня секретарем Комитета управления Компании Северных железных дорог. Во главе этой компании, основанной 18 сентября 1845 года еще моим прадедом, стоял сначала мой дед, а потом - мой отец. Она занималась эксплуатацией самой густой сети железных дорог в одном из богатейших промышленных регионов страны.

Служебные помещения компании располагались в здании, примыкавшем к Северному вокзалу, и сообщались с ним. В мои обязанности входило по вторникам и пятницам в четырнадцать часов докладывать Комитету решения, которые представлял на рассмотрение генеральный штаб компании - многочисленная группа компетентных сотрудников.

Хотя моя роль этим ограничивалась, но я постоянно соприкасался с проблемами крупного промышленного предприятия, которое проводило различные банковские операции на финансовом рынке.

Незадолго до моего появления на улице Лаффит мой отец выбрал сотрудника, которому он доверил осуществлять эффективный контроль за деятельностью Компании. Его звали Рене Майер. Этот рослый человек был известен своим авторитетом и компетентностью.

Это он в 1937 году вел переговоры с правительством Народного фронта о национализации железных дорог и сумел отстоять так называемую «частную собственность» компаний, что им позволило еще долго удерживаться на плаву в качестве держателей пакетов акций и ценных бумаг. Мы стали друзьями с Рене Майером и особенно сблизились после поражения Франции в 1940 году и позднее, когда он вошел в состав кабинета министров Алжира и приехал в Лондон.

После войны он выбрал карьеру политика, был председателем Совета, а затем в 1955 году занял пост президента Международного объединения угля и стали. В какое-то время он оставил общественную жизнь, занялся частными делами, но, уступив моим настойчивым просьбам, он в конце концов стал президентом компании «Ле Никель».

В предвоенные годы я испытывал неудовлетворенность молодого человека, занятого малоинтересной работой, и старался воспользоваться любой возможностью, чтобы постичь что-то новое и заняться чем-то полезным. Так, я попробовал свои силы в биржевых спекуляциях совсем небольшого масштаба, и это был мой первый опыт подобного рода.

Углубившись в мелкие дела семьи, я открыл для себя компанию «ТЭМ», которая занималась изготовлением электроаккумуляторов. Я не входил в административный совет компании, но фактически возглавил ее.

Это было малорентабельное предприятие, и тем не менее здесь я получил первые уроки менеджмента. Деятельность компании осуществлялась в рамках одного из профессиональных соглашений, которые заключило правительство, чтобы ограничить резкое падение цен.

***

Из книги Ги де Ротшильда „Наперекор Сталину” .

Ротшильды — одна из самых известных и самая богатая династия в истории человечества. Ее охраняют очень могущественные мифы и легенды.

Никто не знает ни истинного состояния Ротшильдов, ни их подлинного влияния на мировые элиты. Черная легенда приписываем им то гнусные замыслы по уничтожению человечества, то развязывание кровопролитных войн и обрушение национальных экономик. И до сих пор только один человек со стороны (по его собственному признанию) видел фамильный архив.

Нам до конца не известны аспекты их фамильной легенды и мифоритуального туннеля. Известны лишь основные принципы, которые они применяют уже более трехсот лет, и которые могут пригодиться и нам.

Их сформулировал в своем завещании Мейер Амшель Ротшильд, пробанд фамилии, и они до сих пор остаются актуальными.

Принцип 1 . «Все важные посты в фамильном деле должны занимать только члены фамилии» .

Многие люди, занимающиеся продажами в сфере «бизнес для бизнеса» знают, что весь кадровый состав фирмы делится на «лпр» и «миньонов». То есть на лиц, принимающих решения, и тех, кто на них работает и никаких решений не принимает. Соответственно, и успех в торговле зависит от того, вышел продавец на «лпр» или так и остался спорить с «миньонами» — секретарями, офис-менеджерами, заместителями.

Ротшильды старались таким образом занять членами своей фамилии все позиции «лпр», чтобы все все остальные люди оказались а) заменимы, б) не могли получить доступ к внутренней финансовой информации, угрожающей активам Ротшильдов. Во всех домах Ротшильдов долгое время удавалось закрыть эти позиции благодаря выдающемуся чадолюбию и плодородию женщин.

Спустя два века от этой практики пришлось частично отказаться, так как нехватка членов семьи не позволяет расширять и масштабировать бизнес в эпоху народных и государственных банков. Многие активы лишь принадлежат Ротшильдам, управляют там наемные работники. Однако это активы второго эшелона, от которых можно легко и быстро избавиться. Ключевые позиции в финансовой империи Ротшильдов продолжают оставаться в руках членов Фамилии.

Принцип 2 . «Участвовать в делах могут только потомки мужского пола, а наследовать — только прямые наследники-мужчины».

Контроль за финансовой структурой фамилии мужчинами позволил избежать как разводов (жены просто ничего не получали), так и, что гораздо важнее, дробления предприятий. Частично этот принцип смягчался тем, что женщины получали пассивы – драгоценности, имения, благотворительные фонды.

Принцип 3 . «Старший сын становится главой фамилии, если братья единодушно не оспорят его право» .

Принцип нарушался лишь один раз – в 1812 году главой дома Ротшильдов стал Натан Ротшильд. Однако это не имело особого смысла, потому что уже во втором поколении сыновья Мейера Амшеля разъехались по разным странам и начали строить местные великие дома. Амшель в Германии, Соломон в Австрии, Натан в Великобритании, Калман в Неаполитанском королевстве, а Джеймс во Франции. Таким образом они стали главами местных домов. Механизм принятия общих решений уже значительно изменился и всеобщий «глава дома Ротшильдов» стал технической фигурой.

Принцип 4 . «Мужчины фамилии должны жениться на своих двоюродных или троюродных сестрах» .

В первую очередь это было сделан для того, чтобы не разделять капитал и активы. Деньги всегда должны были находиться внутри фамилии, только так можно было построить величайшую финансовую систему. Однако была и вторая причина – родственники куда лояльнее друг к другу, когда речь заходит о внутренних тайнах и секретах.

Во многом именно благодаря тому, что из фамилии не случалось дезертирства, мы мало что знаем о внутренней кухне семейства. Брошенные жены и непризнанные дети в этой фамилии появлялись редко, и ничего не могли выболтать.

Конечно же довольно часто мужчины Ротшильдов женились на женщинах со стороны. Однако действовало правило, которое позволяло компенсировать изначальный дефект фамильной легенды – Ротшильд мог жениться только на иудейке.

Принцип 5 . «Дочери должны выходить за муж либо за двоюродных братьев, либо за людей с положением, исповедующих иудейскую веру» .

Считается, что женщины Ротшильдов были годны только на заключение выгодных партий и дружественных слияний с богатыми семьями Европы, однако это не совсем так. Многие вполне себе были свободны выбирать себе женихов. Правда их стандарты были так высоки, что по факту личные «хочушки» редко расходились со стратегией фамилии.

На женщин тоже распространялся принцип «выходить замуж только за иудеев», но не так жестко. Известны случаи, когда невесты выходили замуж за англикан.

Принцип 6 . «Никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах не указывать состояние фамилии. Даже в суде, в завещании и уж тем более в декларациях» .

Это один их незыблемых принципов Ротшильдов в высшей степени исполняется до сих пор. Старик Мейер в далеких годах середины XVIII века, проживая в еврейском гетто, был напуган, что за ним «придут». И поэтому скрывал свои заработки. Он так и указал это в завещании – ни при каких обстоятельствах не обнародовать ни доходов, ни имущества, ни состояний.

За современными Ротшильдами, разумеется, уже никто не «придет». Однако противники семейства не знают, как получить информацию об их деятельности, куда бить и где давить, чтобы получить от них то, что им требуется.

На сегодняшний день нет ни одной книги, написанной с согласия и одобрения Ротшильдов, не говоря уже о помощи. Ротшильды регулярно платят за то, чтобы информация не попадала в общественный доступ, а также за то, чтобы про их семейство систематически распространялась дезинформация.

Принцип 7 . «Все споры между Ротшильдами решаются внутри фамилии, сохраняя единство великого дома».

Ротшильды одними из первых в Новой истории поняли угрозу Машины, как бы ее ни называли – культурой, массовым обществом или государством. Поэтому они сделали все с самого начала, чтобы общественные институты не могли проникнуть в их фамилию.

И это дало результаты! В то время, как другим не хватило ума не судиться с родственниками, впуская адвокатов, прокуроров и судебных приставов к себе в дом (за что они, конечно же, берут значительный «налог на раздор», и не только в виде гонорара, но и в виде полной описи имущества), Ротшильды остаются одной из самых интегрированных бизнес-фамилий.

Иногда к принципам Ротшильдов относят «Помните, кто владеет информацией, тот владеет миром». Однако это лишь расхожее выражение, произнесенное Натаном Ротшильдом уже много позже смерти основателя династии.

Виталий Трофимов-Трофимов

9 481

Настоящее оружие хранится ни в арсеналах безмозглых военных министров, настоящее оружие хранится у меня в банке.

Джеймс Ротшильд

Когда-то Майер Ротшильд, основатель знаменитого клана банкиров сказал: «Дайте мне управлять деньгами государства, и мне нет дела до того, кто создает его законы, и до самих законов этого государства. Эта фраза, как никакая другая описывает всю деятельность самой известной семьи в истории мирового бизнеса – семьи Ротшильдов. Вот уже третий век Ротшильды продолжают приумножать свой капитал. Вокруг деятельности этой семьи всегда ходило множество тайн. Никто точно не знал, каким состоянием обладают эти люди. Было известно лишь то, что они спонсировали множество Европейских держав, среди которых была и Россия.

Интересно то, что часто могущественные монархи по всей Европе оказывались должниками семьи Ротшильдов. Да что там монархи – даже сам Папа Римский, а это говорит о многом. Что же, можно с уверенностью сказать, что Ротшильды были теми людьми, которые открыли миру дорогу в XX век, показав истинный культ бизнеса.

Зарождение династии

Принято считать, что родоначальником династии Ротшильдов является Майер Амшель Ротшильд, родившийся в 1743 году во Франкфурте. Молодой Майер проживал в еврейском гетто города, и хотя жизнь там держалась на вполне приемлемом уровне, он прекрасно понимал, что разбогатеть, не вырвавшись из этого места не получится. Его отец — преуспевающий ростовщик скончался, еще когда Майер ходил в школу. После этой утраты молодой Амшель покидает учебное заведение и начинает проводить каждый божий день за работой, чтобы как-то прокормить семью.

Надо отметить, что к тому времени Майер уже был достаточно образован, так как родители мечтали о том, чтобы их сын стал раввином. Но, увы, Ротшильд, хотя и не отрицал религиозные ценности, и был в целом набожным человеком, уходить на службу не собирался. Он хотел отдать свою жизнь другому Богу – деньгам.

Унаследовав от отца ростовщическую лавку, Майер начинает активно работать. Легенда гласит, что многие ценные вещи, продававшиеся в ней, он находил прямо на помойке, отмывал их и продавал за достаточно большие деньги. Благо в том время на помойках можно было найти не только драгоценные монеты и военные принадлежности, но и достаточно старинные гербы, и прочее, прочее, прочее.

Достаточно быстро Майер Амшель прослыл ответственным ростовщиком, которого стала уважать вся округа. Потихоньку взрослея, он начал заниматься дополнительными услугами, такими как предоставление кредитов. В этом деле он оказался одним из лучших партнеров, так как обладал безукоризненной репутацией и точностью. При этом многим людям он запомнился еще и своей феноменальной трудоспособностью. Майер проводил в работе по 18 часов в сутки. Во многом потому, что он любил это дело и всегда был не равнодушен к деньгам. Но кроме этого, важную роль сыграло и то, что в те времена в еврейском гетто было не так много развлечений, которыми мог занять себя молодой человек. Он просто жил работой.

Надо отметить, что к тому моменту, как Майер Амшель занимался кредитами, его уже знали как Ротшильд. Сейчас может показаться странным, но это не настоящая фамилия семьи Амшелей. Фраза «rot Shild» красовалась на двери их дома во Франкфурте, куда и приходили все клиенты. Сама фраза была расположена на старинном фамильном гербе одной из немецких семей, которые уже давно там не жили. Как бы то ни было, но именно под этой фамилией Майер станет известен на весь мир, а его дети смогут еще больше упрочить положение семьи. Но как он смог выбраться из гетто?

В то время это можно было сделать только имея большие деньги, или большие связи. Майер постепенно зарабатывал и то и другое. Ключевым моментом в истории семьи стала связь ее родоначальника с принцем Вильгельмом. К тому времени Ротшильды уже были достаточно известной семьей во Франкфурте, обладавшей достаточно большой коллекцией антиквариата. Причем, торговля антикварными вещами Ротшильдов шла по всему городу. Особенно хорошо они продавались в тавернах, в которые часто заглядывали иностранные купцы. Однажды, к Майеру заглянул сам принц Вильгельм. Коллекция Майера настолько привлекла внимание молодую коронованную особу, что тот решил выкупить ее. Каково же было его удивление, когда Майер Аншель Ротшильд подарил ему всю коллекцию антиквариата. На что же теперь жить?

Натан Ротшильд

После этого щедрого поступка положение Ротшильдов только улучшилось. Во-первых, теперь они стали гордо именоваться поставщиком антикварных ценностей для королевского двора. Во-вторых, благосклонность правителя в те время значила очень многое. Вероятно, что Вильгельм не раз помогал на пути становления Ротшильдов. По крайней мере, пока они не стали могущественнее самого принца. Тем более что после такого подарка Майер Ротшильд стал личным банкиром Вильгельма, получив в распоряжение все состояние принца. А ведь Ротшильд бы рожден инвестором, а потому просто не мог не использовать эту сумму в накоплении капитала. Ведь, как известно деньги делают другие деньги.

Тут сразу же стоит заметить достаточно важный ход: с одной стороны Майер дарит все свое состояние Вильгельму, но с другой – получает полный доступ и доверие к гораздо более большому капиталу. Не своему, конечно, но ведь его можно использовать временно для накопления личных денежных средств, а потом вернуть. Рискованно? Уоррен Баффет как-то сказал: «Риск есть только там, где вы ничего не понимаете до конца». Видимо, Ротшильд понимал все.

Интересно, что уже скоро с Ротшильдом стали сотрудничать такие видные деятели того времени, как министр финансов при принце Вильгельме – Карл Фридрих Будерус и местный сборщик податей. Конкретных деталей сотрудничества между Ротшильдом и этими людьми нет. Можно только догадываться, какова связь между этими воротилами финансовой деятельности Франкфурта того времени.

Кроме того, интересно то, как выглядел банк того времени у руля которого стоял сам Ротшильд. Конечно, ничего общего с современными учреждениями он не имел. Обычно это была небольшая лавка, торгующая антиквариатом, в которой выдавались специальные расписки. Часто расписки выдавались прямо в доме Ротшильдов. Благодаря такой системе можно было моментально заработать хорошую репутацию. Важно только быть предельно честным. Или сделать так, чтобы все подумали, что вы являетесь таким.

Дети только приумножили капитал

Конечно, история семьи Ротшильдов более всего известна благодаря детям Майера Амшеля. У него было всего 5 сыновей: Амшель, Натан, Джеймс, Соломон и Карл. Все пятеро стали достаточно известными деятелями своего времени. Среди Ротшильдов не было белой овцы. Это при том, что каждый из них начинал свой путь отнюдь не миллионером. Отец разделил между ними состояние так, чтобы каждый получил равную долю, но при этом это были не столь большие деньги. Его детям пришлось зарабатывать серьезные деньги самостоятельно. Почти самостоятельно.

Главным наказом Майера было увещевание о том, что братья всегда должны работать вместе, увеличивая благосостояние семьи как единого целого. Так они и поступили. В отличие от большинства семей в бизнесе, где смерть основателя заканчивалась достаточно серьезными ссорами и размолвками, вплоть до конца жизни, Ротшильды всегда работали сообща. Из разных концов Европы. Старший сын в семье – Амшель, остался координировать действия семьи во Франкфурте, Натан отправился покорять Великобританию, Джеймс – Францию, Карл – Италию, а Соломон обосновался в Австрии. Считается, что наиболее серьезные события в истории Ротшильдов происходили вокруг французского и английского домов семьи. Это правда лишь отчасти, так как все действия Ротшильдов всегда были совместными и без поддержки других братьев ничего не получилось бы ни у Натана, ни у Джеймса.

Пятерка сыновей Майера Амшеля Ротшильда стала в начале 19 века одной из самых влиятельных групп людей в Европе. Они были тесно ввязаны в политику тех времен, и, что самое главное – они во многом и управляли этой политикой, банками, епископами и другими властными структурами и личностями того времени.

Натан Ротшильд, пожалуй, один из самых известных, если не самый известный член семьи. Судьба забросила его в Англию после того, как он сорвал сделку с одним из ростовщиков из этой страны. Тот заломил непомерную цену, приехав во Франкфурт, что не устроило молодого Натана. Он решил, что сам отправится в Великобританию, и провернет эту и многие другие сделки в этой стране. По его подсчетам получалось, что сделка принесет ему в два, а то и в три раза больше денег, чем, если сотрудничать с англичанином. Это уже включая расходы на дорогу.

Приехав в Англию, Натан сразу же почувствовал себя в своей тарелке. Здесь царил дух капитализма, сопряженный с влиянием аристократии. Это было, пожалуй, последнее место в Европе, где еще сохранялись учтивые отношения с аристократами. Деньги здесь правили бал, и умение их зарабатывать могли вознести человека до небес.

Интересен подход, благодаря которому Натан сумел организовать работу в Англии. На заводы, где производились разного рода интересные вещицы, он лично поставлял сырье, из которого уже создавались эти изделия. Такая схема помогла ему сэкономить солидные средства. Кроме того, молодой Ротшильд достаточно быстро продал все драгоценные вещи, которые он получил в наследство от отца. Кроме драгоценностей, он продавал еще и долговые расписки, которые расходились в Англии достаточно быстро.

Крупный филантроп Эдмунд Ротшильд

Продажа Ротшильдом драгоценностей вошла в мировую историю торговли не с самой лучшей стороны. Что, правда, не помешало ему добиться своего. Натан провернул в Англии грандиозную по своим масштабам аферу. Он сделал заказ у лучших ювелиров Лондона на то, чтобы они обработали все его драгоценности, нанеся на них эмблему баронессы Женевы Валуа. Кроме того, он еще и пообещал, что на распродаже драгоценностей будет присутствовать сама баронесса, прибывающая из Швеции. Якобы, она скрывалась в этой стране от Наполеона Бонапарта.

Естественно, что роль баронессы была исполнена простой женщиной. Но это не помешало драгоценностям разойтись в один вечер за достаточно крупные суммы. Поговаривали, что во время распродажи даже было затеяно несколько драк.

После этого случая у Натана появились деньги, которые он мог легко приумножать, выдавая кредиты в столице Великобритании – Лондоне, где был открыт знаменитый банковский дом Ротшильдов. Тем временем влияние семьи Ротшильдов нарастало и в других странах. Амшель из Франкфурта старался координировать действия братьев, благо он был старшим среди них, а значит, статус обязывал. Кроме того, Джеймс укреплял свои позиции во Франции, несмотря на нелюбовь со стороны Наполеона. Соломон жил в Вене, став в итоге приближенным князя Меттерниха, являвшегося достаточно влиятельной фигурой в Европе того времени. Наконец, Карл Ротшильд работал в Италии, где состоял в тесной связи с самим Папой Римским. В то время Ротшильды были во всех экономически важных точках Европы. И в каждой из них они имели налаженные связи с сильными мира сего.

Кроме того, в это время семья занималась спонсированием русских царей, дома Габсбургов, Ватикана, короля Испании и многих других влиятельных особ. Правда, слово «спонсирование» не совсем уместно в данном контексте. Обычно Ротшильды выдавали ссуды монархам, но иногда действительно безвозмездно давали им крупные суммы денег. Вероятно, для налаживания связей.

Наконец, в это время Ротшильды стали самыми крупными кредиторами в Европе для баронов и других представителей состоятельных сословий. Все кредиты выдавались под достаточно дорогое земельное имущество. При этом Ротшильды соглашались на медленную выплату процентов по кредитам, даже в течение нескольких десятилетий. Это, кроме того, что они торговали займами на бирже. Представители этой семьи всегда смотрели далеко в будущее, строя свою империю.

В 19 веке Амшель и Соломон Ротшильд стали выдавать особо крупные займы в форме лотереи, тем самым только популяризировав себя среди общественности. Так, одним из таких займов стала выдача суммы в 37,5 миллионов гульденов. Данный вид кредита пользовался огромной популярностью в Австрии. Вообще, если говорить о делах семьи в Австрии и Пруссии, то они всегда шли достаточно успешно. Так, старший из братьев – Амшель, был не только крупным банкиром, но и тайным советником герцога Гессена и королевским консулом Баварии.

Тем временем, Натан Ротшильд в одночасье стал одним из крупнейших кредиторов в Лондоне. В этом городе у семьи было ровно три ростовщические конторы, где и проходила выдача ссуд. Все это, конечно, влияло в положительной степени на состояние Ротшильдов, но настоящий успех пришел к семье на политической арене. Наполеон продолжал шествие по Европе, а потому союзникам все время нужны были денежные средства для покупки продовольствия, оружия и обмундирования. Эти денежные средства и предлагали Ротшильды. Почти даром. Но почему? Почему столь влиятельная семья стала почти даром раздавать свои деньги в поддержку союзников? Причина этому лежит на поверхности. Таким образом Ротшильды входили в доверие к монархам Европейских стран. Затем, они становились крупнейшим поставщиком оружия, зерна и обмундирования для этих стран на период войны. Даже несмотря на то, что такие услуги Ротшильдов иногда обходились в два раза дороже, чем аналогичные от других людей. Сама семья ничего не теряла на этих сделках – а ссуда под небольшие проценты возвращалась к ней достаточно быстро – с первыми заказами от монархов.

Кстати, если обратится к истории, то можно заметить, что Ротшильды все время аккуратно повышали цены для союзников, вплоть до того момента, пока те не стали просто непомерными. Окончание войны тоже стало поводом для очередного финансового успех семьи Ротшильдов. В одной из последних битв Наполеона при Ватерлоо Натан и Джеймс Ротшильд одними из первых узнали о том, что французский император потерпел сокрушительное поражение. Оба брата направились прямиком на биржу – Натан на лондонскую, а Джеймс на биржу в самом центре Франции – в Париже. Все инвесторы в тот день ждали новостей с Ватерлоо. Ведь, они определяли их дальнейшие действия.

Этим и воспользовались Ротшильды. Все знали, что Натан во время битвы был недалеко от Ватерлоо, для того чтобы одним из первых узнать исход данной битвы. Сразу же после нее он направился прямиком в Лондон. Оказавшись на бирже, Ротшильд весь день просидел в самом углу, все время хмурясь. Естественно, что большая часть инвесторов восприняла его поведение, как сигнализирующее о том, что Англия проиграла битву при Ватерлоо. Инвесторы стали лихорадочно сбывать все ценные бумаги по низкой цене. А покупали эти бумаги торговые агенты Натана Ротшильда, который к концу дня стал обладателем состояния в 200 миллионов фунтов стерлингов. Похожую тактику использовал и Джеймс во Франции, но как бы то ни было, именно Натан вошел в Книгу Рекордов Гинесса. Он был признан самым гениальным финансистом за всю историю человечества. Впечатляет, не правда ли?

Джеймс Ротшильд

Стоит замолвить словечко и о замечательной коммуникационной системе семьи Ротшильдов. Конечно, каждый брат располагался как можно ближе к влиятельным особам в своей стране, но этого было мало. Ротшильды должны были организовать еще и такую систему, при которой они смогли бы как можно быстрее передавать друг другу важные сведения. Поэтому нет ничего удивительного, что в 19 веке у Ротшильдов была самая крупная сеть агентов по всей Европе. Позднее она была преобразована в почтовую службу, так как был принят закон о том, что почтальоны могут пересекать границы европейских государств безвозмездно. Многие историки считают, что эта система коммуникаций была ключевым успехом в деятельности семьи во всем мире.

За золотым поколением Ротшильдов последовали не менее достойные члены семьи. Они возглавляли такие крупные компании, как “Натан Майер Ротшильд и сыновья”, “Ротшильд и Компания”, “Эдмонд Банк” и “Париж-Орлеан Холдинг”. Все время данная семья оказывала существенное влияние на финансовый мир. Семья Ротшильдов была одной из тех, кто стоял у истоков основания Федеральной резервной системы США, неподвластной даже самому президенту. Поговаривают, что они участвовали и в смерти трех президентов Америки, в том числе и Авраама Линкольна, который был ярым противником ФРС.

Их влияние ощущалось всегда, но при этом они постоянно были в тени. Ротшильды не являются публичными бизнесменами, стараясь держать свою деятельность в тайне. Сегодня о них почти ничего неизвестно, за исключением нескольких фактов:

— главой клана сейчас является Натаниэль Чарльз Джейкоб Ротшильд, родившийся в 1936 году. Натаниэль живет в Лондоне и является бароном.

— сестра Натаниэля Ротшильда – Эмма, является достаточно известным экономистом.

— на данный момент основную свою деятельность Ротшильды ведут в Англии, Швейцарии и Франции. Их совокупное состояние оценивают в 9 миллиардов фунтов стерлингов. Хотя нет никаких подтверждений этому факту.

— Ротшильды принимают активное участие в благотворительности;

Что же, возможно, если бы не тайны, окутавшие это семейство, оно не было бы так интересно общественности.

Выводы

В чем же секрет данной семьи? Ну, во-первых, они имели огромное конкурентное преимущество в плане получения самой свежей информации. Еще до выступления многих монархов Ротшильды могли знать, о чем тот будет говорить. Вся эта информация быстро доставлялась другим братьям, через огромную агентскую сеть семьи.

Всех работников Ротшильды привлекали не как служащих, а как полноценных партнеров. Они были главными приверженцами такой формы организации, как товарищество. Наконец, в семье достаточно сильно влияние традиций. Как этого удалось достигнуть? Возможно, что это результат того, что все Ротшильды достаточно серьезно подходили к своим бракам. Около половины которых были родственными. Наконец, не стоит забывать, что Ротшильды являются еврейской семьей, где изначально сильны традиции.

Кроме того, семья занималась финансами четверть века – за это время было наработано столько связей, что более позднему поколению было все легче вступать в семейный бизнес. Не нужно было изобретать велосипед. У них сразу же было и имя, и многочисленные связи. Это не считая денег. Не надо было изобретать велосипед. Также, Ротшильды всегда были влиятельными фигурами на политической арене.

Конечно, это не все. Есть еще и неизвестная миру сторона жизни семьи. Какие-то тайны, которые еще долгое время будут скрываться. За успехом Ротшильдов скрывается еще столько всего недосказанного, и услышим ли мы когда-то об этом – пока неизвестно.